Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Лисинкисин? – повторила я. – Забавно.
Хозяйка кабинета встала.
– Прошу простить, через пару минут мне надо начинать совещание.
Я распрощалась с Людмилой и двинулась к метро, разговаривая по пути с Володей.
– Лисинкисин. Его легко найти, – обрадовался Костин, – и Лесю Захар отроет. Он кое-что интересное накопал на Зеленова. Я сбросил тебе справку на почту. До завтра изучи.
Я спустилась в метро, вошла в вагон и открыла айпад. «Филипп Петрович Зеленов, москвич, с рождения жил в Денежном переулке. В восемнадцать лет меняет прописку, уезжает в подмосковный городок Калинов. Жилплощадь принадлежала его бабушке, та завещала ее внуку. Зеленов окончил школу с золотой медалью. Но документы в вуз не подал. Его отец ученый, профессор, психиатр с мировым именем. Он мог даже двоечника на студенческую скамью усадить. А у него в семье был золотой медалист. Но факт остается фактом. Филипп после получения аттестата остался не у дел. Что Зеленов делал следующие двенадцать месяцев – неизвестно. Но потом он подает документы в медвуз, получает на вступительных одни пятерки и с сентября начинает посещать занятия. Учился он прекрасно, на пятом курсе оформил академический отпуск и больше в медицину не вернулся. Снова исчез, чем занимался – неизвестно. Через пару лет поступает в художественное училище на отделение реставрации тканей и с отличием его оканчивает. Опять пропадает из поля зрения, сведений о нем нет. Из тьмы Зеленов выныривает в год смерти своего отца, мать скончалась на два года позже. У нее случился инсульт, а Петр Филиппович попал под машину. Филипп Петрович единственный наследник. Он получает родительскую квартиру на Старом Арбате, ту самую, где прошли его детство и школьные годы. Еще ему достается мегакрутая по тем временам машина, деньги на сберкнижке, ну и все остальное. На дворе середина девяностых, Зеленов законным образом, по договору, сдает столичную квартиру. И, как мы знаем из рассказа Ксении Львовны, перебирается в Подмосковье на дачу Ушаковой. Загородный особняк ранее принадлежал Майе Алексеевне, матери Филиппа, она завещала его Ксении. Он открывает мастерскую по реставрации тканей. Со временем заводит страницы во многих соцсетях, сотрудничает с музеями, театрами, несколько раз устраивал выставку своей коллекции, ему всегда помогали спонсоры. Простые люди выражали в интернете удивление: зачем реанимировать старые тряпки, кому интересно, что носила некая герцогиня на балах? Филиппа обзывали «тряпишником», «дураком, который не желает работать». Зеленов закрыл большинство аккаунтов, оставил только «Фейсбук», но разрешил туда доступ только избранным. Обычные люди не понимали: ну как мужик может вышивать золотыми нитями цветочки на женской юбке, которую сшили пару веков назад? А те, кто сейчас имеет право находиться в «Фейсбуке» на сайте Зеленова, коллекционеры одежды, историки моды, театральные деятели, сотрудники музеев, живущие в разных странах, – все они восхищаются мастерством Филиппа Петровича. В браке он официально не состоял, детей не завел. Внимание! У Филиппа была младшая сестра Флора, она пропала в мае того года, когда они со старшим братом окончили школу. Ей тогда исполнилось восемнадцать лет. На редкость красивая девушка. Фото есть в приложении. Возможно, исчезновение сестры больно задело Филиппа, поэтому он отказался поступать в вуз. Но это лишь мое смелое предположение. Я обратил внимание на интересный факт. Изучи снимки. Справа – Флора Зеленова, слева – Алиса Карачанова».
Я нажала пальцем на значок и ойкнула. Не знаю, где Рамкин отрыл снимок Алисы, которого отродясь у родной мамаши не было, но девушки на первый взгляд выглядят близнецами. А вот на второй взгляд видны различия, и они становятся все более явными, чем дольше рассматриваешь лица. У пропавших без вести девушек голубые глаза, но их разрез разный. Форма носа совсем не совпадает. У Карачановой нос «картошкой», Флора же смахивает на Буратино. Пухлые губы Зеленовой контрастируют с узкими губами Алисы. Впечатление, что это двойняшки, создается из-за одинаковых причесок. У каждой девушки копна вьющихся роскошных волос до плеч. Их с лихвой хватило бы на нескольких женщин.
Поезд начал тормозить. Я закрыла айпад и направилась к двери вагона. Ксения Львовна ничего не рассказала нам о пропаже Флоры.
Выйдя на платформу, я двинулась к эскалатору. В голове кипели мысли. Старший брат мог сильно любить сестру. Вероятно, ее пропажа больно ударила по Филиппу, он не смог заставить себя сдавать вступительные экзамены. Но через год собрался и стал студентом. Возможно, мысли о Флоре заставили его пойти на медицинский факультет, он решил помогать людям? Но почему тогда он ушел с последнего курса? Не получил диплома? Стал реставратором одежды? Доктор и портной. Что сподвигло Зеленова столь радикально поменять род занятий?
Я вытащила телефон и набрала номер Ушаковой.
– Лампа, – спросила та, – вы нашли Филиппа?
– В процессе, – ответила я, – можете завтра подъехать к нам в офис?
– Конечно, конечно, – заверила Ксения, – прямо с утра приеду. В девять.
В ту же секунду ко мне прилетело сообщение от Краузе: «Лампа, они готовы начать съемку». – «Угостите их кофе, через десять минут я буду на месте», – напечатала я и поспешила к дому.
Глава 20
– Лампусечка, мы в полной боевой готовности, – заявила Лаура, – место съемки – кухня. Это логично. Чаще всего животные именно там получают еду. Все готово. Ваша Кисонька понятливее большинства взрослых актрис. Между нами говоря, они в основном жуткие дурочки, собственных идей не имеют, только роль заучить способны. А Кисуля на лету все схватывает. Теперь посмотрите, какой красавицей вашу заиньку сделали!
Я вошла в столовую, которая у нас объединена с зоной кухни, и увидела Кису. Она щеголяла в ядовито-розовом костюме. На курточке золотыми буквами была выведена надпись «Суперфуд дог энд кэт». Короткая стрижка девочки превратилась в роскошные блестящие локоны, из которых собрали два хвоста. На слишком белых щеках пламенел розовый румянец. Губы стали похожи на вареники, ресницы загнулись, брови напоминали черные клюшки. Глаза! Описать их я бессильна. Игра теней на веках поражала. Впечатляли и руки. Ногти превратились в длинные перламутровые когти, украшенные «бриллиантами».
– Правда, прелесть? – зааплодировала Лаура. – Каждая девочка мечтает о таком образе!
Мне хотелось спросить: чем провинилось слово «одежда»? Сейчас многие говорят «лук», «образ», но как ни назови спортивный костюм, он останется спортивным костюмом. И в нашем случае – безумным. А еще, на мой взгляд, не к месту большие капроновые банты на голове Кисы, они никак не подходят к плюшево-стразовому безумию. Они для школьницы в коричневом платье и белом фартуке.
– Отлично, – радовалась Лаура. – Котеночек, помнишь текст?
– Естественно, – кивнула Киса.
– Ну, начинаем, – ликовала Лаура. – Что делать надо, не забыла?
– Мы же десять минут назад репетировали, – удивилась Киса.
– Кисуня, твой выход! Камера! Мотор! Хлопушка! – скомандовала владелица рекламного агентства.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
